«когда мы со светланой савицкой вышли в открытый космос, я выполнял работу носильщика, сварщика и даже… Папарацци»
В Институте электросварки имени Евгения Патона отметили 25-летний юбилей проведения первой в истории сварки в открытом космосе. Из Москвы на торжества приехали дважды Герои Советского Союза Светлана Савицкая и Владимир Джанибеков. В июле 1984 года эти космонавты безукоризненно выполнили эксперимент, на три с половиной часа покинув станцию «Салют». Савицкая стала первой женщиной, которая вышла в открытый космос. Телерепортаж о ее работе смотрели тогда во всех уголках планеты. На глазах у миллионов телезрителей Светлана, пролетая над Землей, сваривала, резала и паяла образцы металла, наносила на них защитные покрытия.
«К концу эксперимента у меня немели руки»
- Что вы чувствовали, оказавшись в открытом космосе? — спрашиваю у Светланы Савицкой.
- Была полностью сконцентрирована на выполнении задачи. Так что ничего необычного не пережила. Лучше задайте этот вопрос Владимиру Александровичу, он больший романтик, чем я.
- Вы в детстве ездили на подножке трамвая? — вступает в разговор 67-летний Владимир Джанибеков. — Зрелище потрясающее: ты смотришь вниз, и земля проносится у тебя под ногами. Нечто подобное я испытал и в открытом космосе: отвернешься от станции — и видишь, как под тобой проплывает наша необычайно красивая планета. Ощущение свободного полета потрясает.
Впрочем, времени на любование красотами было немного, пришлось порядком потрудиться. Мне тогда довелось выполнять работу носильщика, сварщика и даже… папарацци. Нужно было взять с собой в открытый космос целую кипу вещей: сварочный аппарат, образцы металлов, теле- и фотокамеры. Все, конечно же, тащил я. Это был мой первый выход в открытый космос. Руки заняты ношей, хвататься за выступы на станции приходилось ногами. Поэтому сложно было удержать равновесие. Светлана тем временем надежно заякорилась в месте, отведенном для эксперимента. Она приступила к работе, а я снимал об этом телерепортаж, затем вооружился фотоаппаратом и щелкал им, словно папарацци. Светлана сварила и спаяла по одному шву. С остальными образцами работал я. Скажу честно, к концу эксперимента у меня немели руки: их так передавили металлические кольца, которыми перчатки крепятся к скафандру выше запястья, что кровь к пальцам едва поступала.
- Как вы защищали глаза от сварочных лучей?
- Там ТАКОЕ яркое солнце, что свечение сварки на его фоне не слишком выделяется. Нам не понадобились сварочные щитки, достаточно было световой защиты, которой оснащены стекла шлемов. На них нанесено покрытие на основе золота. Когда смотришь через него, предметы приобретают желтоватый оттенок.
- А брызги раскаленного металла представляли опасность?
- Нет. Я даже ловил их в кармашек, расположенный на рукавице скафандра.
- Эксперимент закончился без ЧП?
- К счастью, да. У нас была постоянная связь с Центром управления полетами, где находились инженеры, отвечающие за этот эксперимент. Мы могли рассчитывать на их подсказки. Но этого не понадобилось.
«Человек в космосе должен ежесуточно получать сугубо медицинскую дозу коньяка — 20-50 граммов»
- Как отметили успех, когда вернулись на станцию? Был ли на такой случай запас вина, водки, коньяка?
- На орбиту брали, как правило, коньяк, — вспоминает Владимир Александрович. — Это не запрещалось, но и не разрешалось открыто. Возможно, причиной тому — резко негативное отношение к спиртному в космосе наших коллег-американцев. Я с их точкой зрения не согласен, ведь практика показала, что сугубо медикаментозную дозу коньяка — 20-50 граммов — нужно включать в ежедневный рацион. Вы поймите: космонавт месяцами работает внутри станции, начиненной аппаратурой, контролирует показания массы приборов, поэтому ему постоянно нужно быть сосредоточенным, готовым действовать в нестандартных ситуациях. Из-за этого он не может ни на минуту расслабиться. Чтобы снимать напряжение, нужно чуть-чуть спиртного.
- Как получилось, что первый эксперимент по сварке в открытом космосе поручили женщине?
- Об этом расскажу я, — говорит Светлана Савицкая. — За два года до проведения нашего эксперимента я предложила руководству организовать выход в открытый космос женщины-космонавта. Ведь до этого в таких операциях участвовали только мужчины. Однако мне заявили: спешить не стоит. Но вскоре стало известно, что, если мы не поторопимся, то в ближайшие годы выход в космос совершит американка с одного из шаттлов.
Мы должны были опередить американцев. Вначале планировали, что я всего лишь на полкорпуса высунусь из станции — примерно как из окна дома на Земле. Установила бы на поверхности «Салюта» какие-нибудь приборы, и это засчитали бы как первый выход женщины в открытый космос. Но по инициативе Владимира Никитского, одного из ведущих сотрудников Ракетно-космической корпорации «Энергия» (в 1984-м она называлась Центральным конструкторским бюро энергетического машиностроения. — Авт. ), возник план провести в открытом космосе сварку. Оказалось, что соответствующую технологию создали в Киеве, в прославленном Институте электросварки имени Евгения Патона. Руководство спросило: «Возьметесь?» Мы с Владимиром Джанибековым с радостью согласились, даже полностью не ознакомившись с подробностями, ведь главное было ясно — предстояло необычайно интересное, новаторское дело! Я несказанно благодарна академику Борису Патону за то, что он доверил нам детище своего института, и генеральному директору РКК «Энергия» Валентину Глушко за то, что разрешил эксперимент.
До этого я к сварке никакого отношения не имела. Однако освоила. А у Владимира уже был опыт сварочных работ.
- Одна из моих специальностей — сварка под водой, — говорит Владимир Александрович. — Запомнилось, как мы готовились к эксперименту на орбите. Самолет выполнял определенный маневр, позволявший на 20-25 секунд создать внутри салона состояние невесомости. За один полет он совершал такие маневры от 15 до 30 раз!
«Семьи космонавтов порой жили впроголодь»
- Светлана Евгеньевна, вы испытывали страх перед выходом в открытый космос?
- Страха не было, — утверждает Савицкая. — Ведь риск стал уже привычным — я профессиональный летчик-испытатель, здесь без умения держать себя в руках никак нельзя. Зато у меня развито чувство опасности. Это помогает четко отдавать себе отчет в том, что можно делать, а чего не стоит, ибо может случиться беда.
Тут вот еще что важно сказать: наш экипаж подбирали, исходя из того, что мы должны совершить выход в космос через несколько дней после прибытия на орбиту. Ведь значительной части космонавтов необходимо определенное время для привыкания к невесомости. В нашем случае нужно было выбрать людей, которые адаптируются быстро и безболезненно.
Третьим членом экипажа стал Игорь Волк. Он не выходил за пределы станции, главным для него было ощутить, что такое невесомость, пребывание на орбите, ведь его готовили к участию в будущих полетах на советском космическом челноке «Буран».
Экспедиция была краткосрочной — 12 суток. Когда мы прилетели на «Салют-7», там находились Леонид Кизим, Владимир Соловьев и Олег Атьков. Они проработали на станции восемь месяцев подряд.
- Какое вознаграждение ваш экипаж получил за этот полет?
- Не ради денег и наград мы летали в космос, — отвечает Владимир Джанибеков. — А поощрения были такими: за первый полет давали автомобиль «Волга» и денежную премию от пяти тысяч до десяти тысяч рублей. И у меня, и у Светланы это был уже не первый полет, значит, нам полагалась только премия. Пять тысяч рублей — большие деньги, можно было купить машину. Однако ты обязан был закатить грандиозный банкет — такова традиция. Кроме того, случалось, что значительная часть премиальных уходила на раздачу долгов. Особенно они накапливались, если ты летал подолгу. Командировочные ведь платили не дольше месяца. А если ты болтался на орбите полгода и более, то твоя семья непонятно на какие деньги жила. Вот приходилось жене влезать в долги, экономить на всем, а то и недоедать. Проблему с командировочными для космонавтов в советские годы так и не решили. Логика была такая: а за что им платить? Койку и питание на орбите и так предоставляют.
- После полета члены экипажа становятся друзьями?
- Скорее просто хорошими товарищами. Кстати, в первых длительных экспедициях не то что о дружбе, даже о мирном сосуществовании речь порой не шла. Конфликты возникали из-за того, что оба космонавта были сильными личностями, лидерами.
- А в вашем тандеме с Савицкой кто был лидером?
- Никто из нас за лидерством не гонялся, просто каждый выполнял свою задачу.
Кстати, ныне работа психологов сосредоточена на том, чтобы космонавты усвоили: залог здорового морального климата в экипаже — уважение друг к другу. Выработке соответствующих навыков помогает… игра в футбол. Внимание акцентируется на том, чтобы ты берег ноги соперников. В противном случае человека отстраняют от участия в матчах. Это очень неприятно, когда говорят: «Извини, но ты на поле повел себя не по-товарищески, придется тебе пропустить игру».
2321Читайте нас у Facebook
