«я за сына 20 тысяч долларов не просила, покупатель сам предложил эту цену»
Решение найти покупателей на сынишку, которого носила под сердцем, жительница Херсона приняла вовсе не спонтанно. Чтобы никто не помешал осуществить задуманное, даже ушла из семьи: муж и трое детишек не знали, куда она исчезла. Тем временем беременная женщина сняла квартиру и стала искать покупателей на необычный товар.
«Желание скорее достроить дом сделало Нину просто какой-то ненормальной»
У Нины — очаровательные детишки и любящий муж, изо всех сил старавшийся обеспечить семью. «Чего ей не хватало?» — пожимают плечами удивленные соседи. Одним словом, история с малышом, которого готовили к продаже, могла случиться с кем угодно, только не с благополучной семьей Опанасенко.
- Нина пропала год назад,- рассказывает Валентина Дмитриевна, мама подсудимой. — Никто из нас даже не подозревал о ее беременности. Ладно я, но и зять ни о чем таком не догадывался. В середине прошлого лета я обратилась в милицию с заявлением о розыске дочери, но там от меня просто отмахнулись. Она же тем временем преспокойно сняла квартиру в пяти остановках от нашего дома — как говорится, залегла на дно. Чего я только тогда не передумала! В голову шло самое страшное.
Валентина Дмитриевна утверждает, что нарадоваться не могла семьей дочери: жили молодые душа в душу.
- Правда, угла своего у них не было, — уточняет женщина. — То у нас поживут, то у родителей зятя, кочевали туда-сюда. Мы с мужем решили отдать им свою трехкомнатную квартиру в Херсоне, а сами переехали к старикам в пригород. Нина окончила медучилище, работала медсестрой в больнице, Толик хороший автослесарь. Трое детишек подрастали, один другого лучше. И вдруг дочка заявляет мне, что присмотрела в центре города старый домишко с садом, — заброшенная усадьба выставлена на торги. Нина загорелась продать квартиру и купить особнячок! Я была против: начнете, говорю им, стройку — так и останетесь жить на той стройке. Никто меня не послушал. За жилье выручили 10 тысяч долларов, из которых семь потратили на покупку участка. Развалюху снесли, начали строить дом. Нина с таким энтузиазмом взялась за дело! Сама камни таскала, рабочие только удивленно улыбались. Зять у меня мастеровитый, все умеет своими руками делать. Но денег им не хватало катастрофически. Желание скорее достроить жилье сделало Нину совсем не похожей на ту женщину, которой она была раньше. Стала просто ненормальная. А тут еще кризис! Пришлось им с детишками перебираться в недостроенный дом и жить всем вместе в одной более-менее отремонтированной комнате.
- Нашему младшему сыну четыре годика, — говорит Анатолий, муж Нины. — Жена находилась в декретном отпуске по уходу за малышом и попутно пыталась закрутить какой-то свой бизнес. Беда в том, что бизнесмен из нее никакой. Возьмется торговать — обязательно проторгуется. Прошлым летом уехала в Скадовск, на побережье моря в аренду кафе оформила. Так сезон, представьте, закончила в минусе, причем минус составил ни много ни мало две тысячи долларов. Что ни заработаю, все уходит на такие вот ее эксперименты. Понимаете, человек она очень добрый, доверчивый, все ее обманывают, обирают, подставляют. Приехал как-то в то кафе на море, застаю такую картину: повариха и официантки сидят за столом, моя жена им кофе подает, посуду моет. «Они устали, а мне не тяжело»,- говорит с улыбкой. Умолял свою «бизнес-леди» покончить с предпринимательством, но она упряма, как баран. Не получилось одно, тут же берется за другое, а результат все равно плачевный. Одолжив полторы тысячи долларов, жена втайне от меня отдала в залог документы на дом. Слава Богу, хоть нотариально сделку не оформила, а то мы бы и вовсе на улице остались. С Ниной в последние годы жили, как на пороховой бочке.
- Мама была так занята, что только ночевать домой приходила, — жалуется 14-летняя дочь Нины Жанна. — Папа ведь тоже работает, но он хоть обедать приезжает. Все хозяйство на мне: я и готовлю, и убираю, и за младшими детьми смотрю. Братик меня даже мамой одно время называл. Потом мама уехала работать на море, месяцами не видели ее. И вдруг исчезла совсем, бросила нас. Как мы волновались! Один раз, правда, она позвонила домой. «Со мной все в порядке, — говорит, — не переживайте». Я ее спросила: «Почему ты не приезжаешь? Мы что — не нужны тебе?» «Не нужны», — бросила она трубку.
Пока мы разговариваем с Жанной, в полуоткрытую дверь робко протискивается ее четырехлетний братик, а за ним восьмилетняя сестричка, в коридорчике моментально становится тесно.
- Идите играть, взрослые разговоры не стоит слушать, — строго бросает Жанна младшим. Напускать на себя вид «мамы» ей ни к чему — по всему чувствуется, что она здесь за хозяйку.
- Мы с Ниной одно время были достаточно близкими людьми, — рассказала «ФАКТАМ» Светлана, соседка семьи Опанасенко. — Дети наши в один класс ходили.
Однажды моя дочка пошла к их Жанне в гости, а через минуту вернулась обратно. Рассказала, что мама девочек заставляет их подрабатывать: вручает адреса людей — кому-то двор убрать нужно, кому-то помочь в огороде. И дочки безропотно отправлялись на поденщину. Нина искала способы заработать копеечку, даже дочек не жалела. Идея закончить стройку поскорее не давала ей покоя.
УЗИ женщина прошла под чужой фамилией, вручив первое «фото» сынишки его будущей маме прямо под кабинетом врача
Как сообщил начальник отдела по предотвращению торговли людьми Херсонского областного управления милиции Алексей Бер-Тамоев, в начале декабря 2008 года при попытке продать новорожденного сына задержана 34-летняя жительница Херсона. Она нашла покупателей через объявление в газете и была уверена, что сумеет безнаказанно продать мальчика, которого вот-вот должна родить. Оценила сына в 20 тысяч долларов. Семье, пожелавшей усыновить кроху, продавец рассказала, что ее муж погиб месяц назад в дорожно-транспортном происшествии, на тот момент аборт был уже невозможен, на руках осталось трое детей, четвертого уже не «потянет», но хочет быть уверена: отдает кровинку в хорошие руки.
- Очередное заседание по делу Опанасенко назначено на конец августа, — сообщили «ФАКТАМ» в Суворовском районном суде Херсона. — Процесс будет непростым, так как правоохранителям не удалось задержать реальных покупателей. Не исключено, что их спугнули так называемые «закупщики» — оперативные сотрудники, выступавшие в роли семейной пары, якобы мечтающей о ребенке. Они-то и договорились с Ниной о сделке. Подсудимой удалось зарегистрировать в качестве мамы мальчика женщину, которая в действительности его не рожала.
В первом городском роддоме нам подтвердили: именно так все и произошло. Нина встала на учет по беременности в женскую консультацию, когда до родов оставалось две-три недели. Соврала, будто ездила на заработки в Россию. В индивидуальную карту беременной медики внесли данные с ее слов, потому что паспорта у Нины при себе не было. Так документы удалось сразу оформить на фамилию покупательницы. Даже УЗИ Нина сделала под чужой фамилией, вручив это первое «фото» младенца женщине, которая собиралась стать мамой ее сынишки.
В уголовном деле есть любопытный документ — расписка Нины: «Я, Нина Опанасенко, получила от Виталия Марчука 6 тысяч долларов за новорожденного ребенка (мальчик, вес — 3 килограмма 700 граммов, рост — 51 см, здоров)». Остальные 14 тысяч долларов покупатели обещали ей отдать в ближайшие дни.
- Не хотелось обдирать их, как липку, — оправдывалась потом Нина. — Я понимала, что тем самым ухудшаю жизненные условия своего мальчика.
Подставные родители приехали в роддом прямо на выписку забирать малыша. Заказали видеосъемку, чтобы торжество запечатлеть, Нина стыдливо пряталась от камеры. Усадив роженицу в машину, оперативники вручили ей меченые доллары и… тут же задержали. С тех пор Нина находится в следственном изоляторе.
Мама Нины в обиде на правоохранителей.
- Вы говорите, что настоящих покупателей милиции не удалось найти? — с иронией спрашивает у меня Валентина Дмитриевна. — Да их и не было! Нина в херсонской газете «Из рук в руки» заприметила объявление: бездетная пара ищет суррогатную мать, вот и позвонила. Я теперь эту газету регулярно покупаю, и там до сих пор почти в каждом номере есть точно такие объявления. Причем телефоны каждый раз указаны разные. Думаю, это оперативники расставили сети — в надежде, что в них попадет еще одна такая же дурочка.
- Моей жене грозит до 12 лет лишения свободы, — вздыхает Анатолий. — Жалко ее. Я в милиции следователя прямо спросил: «Неужели это такое уж страшное преступление? Люди хотят ребенка, но не могут сами родить, а нам он не нужен». Мне объяснили, что детей сейчас покупают на органы. Мол, они, возможно, не просто пресекли криминальную сделку, а спасли жизнь малышу.
- «Нам он не нужен». Что означают эти слова? — спрашиваю у Анатолия.
- Двумя фразами не ответишь,- нервно затягивается сигаретой глава семьи. — Понимаете, — начинает он издалека, — подрастала первая дочка, страшно беспокойная. Ночи напролет плакала, мы с ней просто извелись. И вдруг Нина заявляет: «У нас будет второй ребенок». Я не против второго, но дай хоть немного отоспаться! Все же она родила. Третьего малыша не планировали. И вдруг супруга заболела, плачет, бегает по врачам. А у меня одноклассник — гинеколог, заведует родильным отделением. Я за медицинскую карточку жены и скорей к нему. «Если бы все, что здесь написано, было правдой, ты давно уже вдовцом стал бы», — объясняет тот. Карточку свою она сама заполняла: такого там нарисовала! Отправил Нину к нему. «Поздравляю, — обнимает меня друг. — Твоя дражайшая половина просто беременна». Целую комедию разыграла, чтобы родить третьего! После двух дочек сына подарила. Конечно, я был на седьмом небе от счастья, но осадок все равно остался. Разве так поступают?
А недавно случилось такое, что создатели мексиканских сериалов умерли бы от зависти! Нина уже находилась в следственном изоляторе за продажу младенца, когда мне сообщили, что, оказывется, она родила… еще одного ребенка — два года назад… Оставила новорожденного в приюте на полгода, потом продлила срок его пребывания там, а теперь малышу нашли родителей, и через суд лишат ее материнства. У меня волосы дыбом — о четвертом ребенке я ведь ничего не знал! Однажды, помню, заподозрил неладное, но Нина сказала, что у нее киста, на пару дней легла в больницу, сделала операцию и вернулась, как ни в чем не бывало.
- Этому мальчику уже два годика, я с папой несколько раз ходила к нему в детдом, — рассказывает Жанна. — Он похож на папу, красивенький такой. Мы не знаем, что с ним делать — забирать или нет. Если честно, я против — денег самим не хватает.
- Не хочу казаться подлецом, но поймите меня правильно, — вздыхает Анатолий. — И хотел бы сына домой привести, но это значит — повесить его на шею старшей дочке. Она и так детства не знала. Девочке 14 лет, но, кроме уроков, на ней все хозяйство — стирка, готовка, другие хлопоты. Куда ей еще одного?.. Так что ребенок, которого Нина собиралась продать, был у нее не четвертый, а пятый.
«Жить я с ней больше не хочу, чем бы разбирательство не закончилось»
Нина вину свою признает, даже от адвоката отказалась.
- Мы с девочками ходим к ней на свидания в СИЗО, — вытирает слезы мама подсудимой Валентина Дмитриевна. — Нина держится молодцом, не плачет. Просит ничего, кроме сигарет, ей не приносить. Я до сих пор не могу прийти в себя от жуткой истории, но на разговор, почему она это сделала, дочка не идет. Замкнулась, молчит. Один раз, правда, проронила: «Мечтаю скорее выйти отсюда, собрать всех своих пятерых детей и вместе с Толиком их воспитывать».
Нина уверена, что сынишку, которого она пыталась продать, милиция отдала Анатолию. На самом же деле малыша уже усыновила бездетная семья с Западной Украины.
Медикам, которые проводили судебно-психиатрическую экспертизу, Нина объяснила мотивы своего поступка так: дескать, и четвертого сына отдала на попечение государства, и пятого пыталась продать по одной-единственной причине — опасалась финансовых трудностей. А что касается суммы сделки, то цену предлагала не она, а покупатель: согласилась бы, мол, и на половину — 10 тысяч долларов тоже на дороге не валяются, за эти деньги, возможно, дом удалось бы достроить. Тут следует, правда, уточнить, что ни на четвертого, ни на пятого ребенка государственную помощь, положенную родителям при рождении детей, Опанасенко не получала.
- И что же дальше? — интересуюсь у мужа подсудимой. — Вы будете поддерживать Нину в суде? Какой развязки ждете?
- Жить я с ней больше не хочу, чем бы разбирательство не закончилось, — отвечает он. — Зла ей тоже не желаю. Не хотелось бы, чтобы супруга получила, как говорится, «на полную катушку». Будь моя воля, дал бы ей условный срок. В одном из отдаленных районов Херсонщины умерла старенькая родственница Нины, осталась хата — вот пусть и едет в село, живет там, нам она не нужна. Мы с супругой прожили счастливо десять лет, а в последние четыре года ее будто подменили. Стройка тому виной или что другое, не знаю. Зато твердо уверен: какие бы финансовые трудности семья ни испытывала, это не может стать причиной, чтобы детей раскидывать, да еще втайне от мужа. Хожу, как чумной, в глаза знакомым смотреть стыдно. А вы бы хотели иметь рядом такого человека?
P. S. Имена фигурантки уголовного дела и ее родственников изменены.
248Читайте нас у Facebook
