«Невозможно было спокойно слушать, когда на суде адвокат мужчины, ранившего меня в сердце, заявил, будто это я сам упал на нож»
Случившееся с врачом киевской станции скорой помощи заставляет вспомнить невеселый анекдот, ключевая фраза которого звучит так: «А на нож он сам упал. Семь раз подряд».
В начале октябре 2006 года в ночь с субботы на воскресенье «скорая» выехала на вызов к женщине, у которой, как сообщалось, был сердечный приступ. Уже у дома хозяева встретили врачей криками и ругательствами. А когда в квартире женщине начали оказывать помощь, присутствующий там гражданский муж пациентки ударил врача-интерна ножом в сердце. В интервью нашему корреспонденту родственники мужчины, напавшего на доктора, рассказали: «Приехавшая врач посылала Колю матом. Мальчик-стажер взял Николая за руку и попытался вывести его из комнаты. Они начали бороться, упали на диван, перевалились в кресло, где была разложена еда (Коля и Марина незадолго до этого ужинали) и лежал нож, которым резали сыр и хлеб. Николая оттащили, отправили на кухню. А минут через десять тот парень поднял рубашку и говорит: «О, у меня кровь!»
«Врач скорой помощи мог умереть в любую минуту»
— На судебных заседаниях и семья напавшего на меня мужчины, и его адвокат говорили, будто я сам упал на нож, да так неудачно, что тот вошел прямо в сердце, — говорит Андрей Марковец, работавший тогда на станции скорой помощи. Сейчас он кардиохирург городского Центра сердца. — Спокойно это слушать было невозможно.
Первый раз мы встретились с Андреем через несколько дней после того, как его раненое сердце зашили специалисты Больницы скорой медицинской помощи.
— Когда мы приехали по указанному адресу, во дворе нас встретил мужчина, — рассказал Андрей о событиях той роковой ночи. — С криком «Кто тут главный?!» он сразу бросился ко мне, замахиваясь для удара. Я отклонился. Он побежал к водителю. Вытащил его из-за руля, попытался ударить. Несмотря на все это, мы пошли в квартиру. По кровати в истерике металась молодая женщина. Врач села возле нее, начала расспрашивать о состоянии, надела на руку аппарат для измерения давления. Пациентке нужно было ввести успокоительный препарат. Я, стоя с другой стороны кровати, начал готовить лекарство. Как вдруг на меня навалился мужчина, который встречал нас на улице. Он появился неожиданно. От меня его оттащили другой мужчина и еще одна женщина, находившиеся в квартире. Все произошло так быстро, что я даже не заметил, было ли что-то в руках у напавшего. Я продолжил вскрывать ампулу… И тут голова начала кружиться, в ушах зашумело. Опустив голову, увидел на одежде кровь, которая текла потоками. Слабость уже была такая, что я присел. Дальше все помню, как в тумане.
Коллега Андрея, увидев серое лицо напарника, тут же бросилась к нему. И обнаружила рану в области сердца. Наложив давящую повязку, врач попросила хозяев квартиры помочь ей вынести носилки. Но они кричали: «Уезжайте быстрее со своим доктором!» Женщина-врач вместе с санитаркой и водителем донесли Андрея до кареты и помчались в больницу скорой помощи. Без преувеличения, счет шел на секунды.
— У Андрея был поврежден левый желудочек сердца, — объяснил заведующий отделением политравмы Больницы скорой медицинской помощи Нугзар Барамия. — Кровь вытекала в околосердечную сумку. Еще несколько минут, и сдавленное сердце просто бы остановилось. Врач мог умереть в любой момент. К счастью, его очень быстро привезли в больницу, из приемного отделения тут же отправили в операционную. Рану ушили, кровь из околосердечной сумки собрали и вернули в организм.
Несколько недель Андрей провел в больнице. Ему уже казалось, что он здоров и полон сил, но после выписки домой выяснилось, что молодому врачу трудно дойти даже до ванной: начиналась одышка, появлялась слабость. Развились у Андрея и осложнения: воспаления оболочек легких (плеврит) и околосердечной сумки (перикардит и миокардит).
— Ко мне в больнице подходила женщина, которая попросила: «Простите моего сына, не предъявляйте к нему претензий. Скажите об этом милиции, пусть ему дадут меньший срок. Я ведь тоже мама, мне жалко сына», — рассказывала тогда мама Андрея Наталья Васильевна. — Но о каком прощении можно было говорить? У меня сын один. И его пытались убить! За что? За то, что он оказывал людям помощь?
— Мама нападавшего первое время после случившегося постоянно писала письма в Минздрав, горздрав, непосредственно нам, — говорит главный врач киевской станции скорой помощи Анатолий Вершигора. — Меня поражало, что ее волновал вопрос: «Почему медики бросили пациента, а не продолжили оказывать помощь?» То есть они не должны были спасать истекающего кровью коллегу! Счастье, что Андрей остался жив.
«У этого доктора все хорошо, — размахивал в суде адвокат газетой со статьей обо мне. — Так за что вы судите моего подзащитного?»
Мама Андрея была категорически против того, чтобы сын продолжал работать в бригаде скорой помощи. После случившегося Наталья Васильевна считает эту профессию слишком опасной. Узнав историю Андрея, известный киевский кардиохирург Борис Тодуров, который тогда как раз набирал команду для открывающегося Центра сердца, предложил молодому врачу поработать с ним. С тех пор Андрей Марковец и сам спасает жизни людей, ассистируя во время кардиохирургических вмешательств.
— Мне хочется поскорее забыть о нападении на меня, но из-за судов, которые тянулись несколько лет, это нельзя было сделать, — говорит Андрей. — Около года назад суд приговорил ранившего меня мужчину к шести годам тюрьмы. Но подсудимый сменил адвоката и подал апелляцию. Прокурор, который контролировал это дело, тоже обратился в апелляционный суд с просьбой изменить срок заключения с шести до десяти или даже двенадцати лет. На двух первых заседаниях повторного рассмотрения дела я присутствовал. Больше меня не приглашали, значит, я не нужен. Но и о решении суда мне не сообщили. Узнал, что ранивший меня мужчина получил семь лет, от знакомых, прочитавших эту новость в газете.
— Моральную компенсацию тебе должны выплатить?
— Какая там компенсация! Когда дело только начали расследовать, я указал, что хотел бы, чтобы мне возместили 20 тысяч гривен материального и 80 тысяч морального ущерба. Но суд посчитал мои требования необоснованными. Чтобы нам возвратили деньги, потраченные на лечение, нужно было предоставить в суд чеки. А мы их просто не собирали. Не до того было. Так что никаких денег я не получил. Да и не добивался этого. Главное, жив.
— Что ты чувствуешь по отношению к человеку, едва не убившему тебя?
— Да ровным счетом ничего. Если бы хотел, чтобы ему дали больший срок, ходил бы на каждое заседание. У меня нет к нему ни злости, ни гнева. Хочется поставить точку в этой истории и больше к ней не возвращаться. А то каждую публикацию обо мне его адвокат пытался использовать в своих целях, искажая каждое мое слово. В «ФАКТАХ» в минувшем декабре вы рассказали о том, что я работаю в Центре сердца. Так на следующем заседании адвокат тряс газетой и говорил: «Посмотрите, у него же все хорошо. Работает, женился, ребенок у него есть. За что же судить моего подзащитного? За что его в тюрьму сажать?» Пусть это будет последняя публикация о том, что со мной случилось четыре года назад.
501Читайте нас у Facebook
